Я думаю, надо взять тетрадочку, записать туда все-все любови и недо-любови, а потом её сжечь, как раз есть огромный бак для такого дела - мы в нём отцовские документы раньше отправляли туда, откуда их невозможно вернуть.
Это лето, снова, опять, опять слушаю всё тех же - из музыки, да и из жизни - тоже.

Хочется подводить итоги, хотя сделано чертовски мало.

Хочется получить номер, позвонить и наломать дров, сделать больно себе и неудобно другим, но эта песня, знаете, а эта метафора про двацать стульев и двадцать первый, которому нет места. Баст сначала не поняла, а после даже согласилась.

Бабушка думает, что Баст боится остаться без меня и потому плачет.
Баст плачет, потому что ДЕРЬМИЩЕ.
Я сижу, закинув правую ногу на соседний стул, у меня короткое домашнее платье, а на щеке след от руки. Мне скучно слушать монолог, потому прокручиваю в голове сцены из сериала про Гая, с Энтони, без Энтони, даже без Гая.

Я ненавижу летние мысли.